Люби и делай все что хочешь. Западная от истоков до наших дней

Сергей Худиев

Где Дух Господень, там свобода (2кор. 3:17).

Мы говорим, что главное в христианстве – это любовь; в самом деле, Бог есть любовь, как пишет Апостол. Любовь важнее обрядов, любовь важнее богословских тонкостей, любовь важнее всего. С этим наши нецерковные собеседники охотно соглашаются; но я бы обратил внимание на то, что здесь имеет место культурное недоразумение – Апостол и обычный современный человек, говоря «любовь», имеют в виду несколько разные вещи.

Высказывания «любовь важнее всего» или, как сказал , «люби Бога и делай что хочешь», истинны в их библейском и церковном контексте. Однако людей, находящихся вне этого контекста, они могут сбить с толку.
У этого непонимания есть несколько симптомов. Один из них – разговоры о том, что требованиями, налагаемыми церковной верой, и в области поведения, и в области исповедания можно пренебречь – главное любить Бога и людей. Неважно, насколько вы следуете библейским предписаниям, скажем в области семейной жизни; еще менее важно, исповедуете ли вы Иисуса Христа истинным Богом, просто хорошим человеком, аватарой, «великим посвященным», трагически непонятным рабби или кем-то еще. Важно, чтобы вы любили Бога и людей.
Непонимание, связанное со словом «любовь», можно проиллюстрировать следующим житейским примером. Женатый мужчина полюбил сотрудницу на работе; нет, это не мимолетный приступ похоти, это именно amore grande, союз двух сердец, Любовь (с большой буквы) на всю жизнь.
Вы почти наверняка что-нибудь такое видели. В этом случае слова «поступать по любви» будут означать для церковного христианина и для человека нецерковного вещи прямо противоположные; для одних «поступить по любви» будет означать оставить жену и предаться новому чувству, для других – остаться с женой, а чувство задавить недрожащей рукой. Те нецерковные люди, которые будут настаивать на том, что жену бросать (или изменять ей) все равно нельзя, будут апеллировать к порядочности, чувству долга, ответственности, но не к любви. Действительно, качество, которое не дает женатому мужчине увлечься новой любовью, будет на светском языке описано как «порядочность». В библейском контексте это именно любовь, любовь к Богу и человеку.
В светском понимании «любовь» имеет отношение к чувствам; это эмоциональное переживание, опыт, по отношению к которому сам человек является скорее страдательным, чем активным лицом.
В обычном языке странно и непонятно звучало бы повеление любить другого человека; напротив, часто говорят, что «сердцу не прикажешь». «Я полюбил» звучит как «у меня высокая температура»; «я переживаю некий опыт, который не могу вызвать и очень мало могу контролировать». Это верно не только по отношению к романтической любви: когда речь идет о дружеской привязанности, одни люди «вызывают симпатию», другие – нет.
Господь, напротив, обращается к нам с повелением любить: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф 22 :37-40).
Бывают повеления моралиста – поступайте так-то; бывают повеления Создателя, которыми Он призывает к жизни новую реальность или восстанавливает то, что было разрушено грехом. Когда Господь говорит в Евангелии человеку, уже истлевающему в гробнице, Лазарь , выходи (Ин11 :43), речь идет не просто о повелении – речь идет о даровании новой жизни.
Христианин – это человек, которого Христос выводит из гробницы его прежней жизни, жизни, в которой он был отчужден от Бога, к новой жизни – жизни, в которой человеку открывается, что Бог возлюбил его и еще задолго до его рождения замыслил его спасение. Как говорит Апостол, И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин 4 :16).
Любовь в христианском понимании – это отражение любви Божией, отсвет Его спасительного присутствия в нашей жизни. Такая любовь коренится не в наших переменчивых настроениях, но в вечной и неизменной любви Божией; безусловная верность, долготерпение и прощение, которые христиане призваны проявлять в отношениях с людьми, являются отсветом Его верности, долготерпения и прощения. Итак, подражайте Богу, как чада возлюбленные (Еф 5 :1) – говорит Апостол Павел.
Однако такое следование Христу и подражание Его любви означает труд, и, как нередко говорит Писание и святоотеческая литература, подвиг. Мы – грешные люди и будем совершенно освобождены от греха только в жизни будущего века; мы живем в обществе и культуре, многое в которой несет на себе печать греха и противления Богу. Поэтому нам заповедано избирать любовь и повиновение Богу, следовать не нашим настроениям или чувствам – которые могут быть продиктованы несовершенством нашей природы или давлением внешней среды – а той новой жизни, которую дарует нам Христос.
На светском же языке фраза «любовь важнее всего» воспринимается как «важнее всего испытывать теплые, приятные чувства по отношению к Богу или людям»; если вы такие чувства испытываете (а нет ничего более неопределенного и необязательного, чем подобные чувства), то беспокоящий вопрос об отношениях с Богом можно считать снятым. Любовь у меня есть, и это главное; а всякие там догматы, обряды и хождение в Церковь – это непонятный и ненужный формализм.
Понятно, что христиане вовсе не это имели в виду; это недоразумение. На самом деле Апостолы говорят не о чувствах, а о другом.
Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям Его (2Ин 1 :6).
Однако когда мы говорим о заповедях, мы сталкиваемся с еще одним недоразумением; сейчас слово «заповеди» или даже «десять заповедей», как правило, обозначает не «заповеди, находящиеся в Священном Писании, а что-то вроде «норм общежития, принятых в нашей культуре». Поскольку «нормы общежития», как и «общечеловеческая мораль», – понятия очень и очень размытые, невозможно понять, соблюдаю я их или нет.
Очень легко решить, что соблюдаю – а, стало быть, и с заповедями у меня все в порядке.
Однако «заповеди Божии» и «общечеловеческая мораль» – это не одно и то же. Они пересекаются – но не совпадают, более того, покоятся на разных основаниях. Первая заповедь из десяти говорит:
Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицом Моим (Исх 20 :2-3).
Заповеди даются в рамках Завета, особых отношений, которые Бог устанавливает со Своими людьми. Человек, находящийся вне этих отношений, может быть и честным гражданином, и заботливым семьянином, и добросовестным работником – но нельзя сказать, что он соблюдает заповеди. Он не соблюдает уже самую первую из них.
Есть и другие заповеди, которые к «общечеловеческим» отнести нельзя – например, повеление Христа совершать Евхаристию в Его воспоминание:
И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша [есть] Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается (Лк 22 :19-20).
Это тоже заповедь; и о ней тоже Господь сказал:
Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Ин 14 :15).
Да, любовь ко Христу, как Он сам ее определяет, предполагает хождение в Церковь и участие в Евхаристии. А еще она предполагает – произнесем это страшное слово – догматику. Простейшее обращение ко Христу с молитвой: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного» уже предполагает исповедание Его Всеведущим (то есть способным услышать молитву) Господом и Судией – то есть Богом. Можно, конечно, отказаться произносить такую молитву, но в этом случае Ваше решение будет не менее «догматическим» – только связанным с другими догматами.
В последнее время надо отметить и другое недоразумение, связанное со словом «любовь», недоразумение, когда саму Церковь объявляют не только чуждой, но и враждебной любви силой. Собственно, нет ничего необычного в том, что популярные философии и просто настроения масс, политические и религиозные движения ищут способ либо уничтожить Церковь, либо переделать под себя. Церковь есть скала, о которую постоянно с ревом бьются волны – так было в I веке, так остается и в XXI. В разные эпохи это совершалось под разными лозунгами – Церковь атаковали во имя отеческих богов, во имя разума и науки, во имя крови и расы, во имя справедливости и светлого будущего, теперь мы видим, как Церковь атакуют, по словам нападающих, во имя любви. Традиционные Церкви не рукополагают женщин во епископы? Они поступают так из ненависти к женщинам! Церковь рассматривает аборт как грех? Где же любовь к несчастным жертвам обстоятельств? Церковь не рукополагает в священный сан и не венчает между собой тех, кто упорно привержен содомскому греху? Церковь должна покаяться в ненависти к сексуальным меньшинствам!
Можно было бы считать все это просто пропагандой – мало ли из нас тех, кто застал коммунистов, слышал антицерковные лозунги – но для многих наших современников это звучит убедительно. Почему? Я думаю, это связано с некоторыми особенностями современной – и западной, и нашей – культуры. В отношении того, как эта культура видит любовь, можно сказать словами К.Г. Честертона – она выдает частичную истину за абсолютную. В Церкви именно это называется ересью. В наше время мы имеем дело с ересью, которая сводит любовь к утешению. В ней есть часть истины – и даже очень большая ее часть. Как говорит пророк, утешайте, утешайте народ Мой (Ис 40 :1), а Апостол заповедует христианам утешать малодушных (1Фес 5 :14). Евангелие есть слово благое, слово утешительное, христиане призваны поддерживать и ободрять людей, унывающих перед лицом зла и страдания этого мира. Более того, Евангелие есть возвещение о прощении грехов, и его утешение простирается на всех – как бы низко ни пал, как бы тяжко ни согрешил человек, и для него есть надежда, и ему уготовано место на Царском пиру – пиру, на который и он призван войти покаянием и верой. Не случайно и в богослужебных текстах Церкви, и в житиях святых постоянно повторяется мотив человека, который жил дурно, даже преступно, но затем через покаяние сделался святым.
Мы все – грешные, смертные люди, раненные своими и чужими грехами, глубоко нуждаемся в утешении; и утешение – именно то, чего люди склонны искать в Церкви в первую очередь. В этом нет ничего неправильного, они обращаются по адресу – но тут легко возникает ошибка. Любовь может проявляться не только в утешении. Любовь может глубоко огорчать. Любовь может даже сокрушить.
Можно привести пример из области, довольно далекой от духовной жизни. Как-то я посмотрел несколько выпусков британской передачи «Переведите назад ваши биологические часы». В передаче фигурируют британские обыватели, мужчины и женщины, приверженные вину и пиву, жирной пище, малоподвижному образу жизни, нервничающие на работе и через это очень похожие на московских обывателей их же лет – толстые, бледные и издерганные. Они приходят к доктору, который, обследовав их при помощи различных приборов, показывает, как их образ жизни разрушил – и продолжает разрушать – их организм, и почему их надежде прожить хотя бы лет до 80-ти не суждено сбыться. Глубоко потрясенные, удрученные и напуганные пациенты плачут прямо перед камерой. После этого им объясняют, что надо срочно изменить образ жизни, усердно заниматься физкультурой, покончить с выпивкой и так далее – тогда они избегнут преждевременной смерти. Пациенты следуют этим указаниям, отчего их здоровье, внешний вид и психологическое состояние заметно улучшаются.
Отметим, однако, что сначала врач говорит этим людям крайне неприятные вещи. Неблагожелательно настроенный зритель мог бы сказать, что людей запугивают, им внушают что их образ жизни неправилен, им показывают на экране монитора картины, которые должны вызвать отвращение и страх, их уверяют, что они погибнут, если не прислушаются к указаниям медиков. Более того, уверяя, что каждый может обратиться от фаст-фуда к здоровому питанию и от лежания на диване – к бегу трусцой, они внушают тем, кто не обратился, чувство неполноценности, стыда, вины и социальной второсортности. Некоторые именно это и говорят.
Я, однако, склонен думать, что врачи исполняют свой долг и поступают по любви – хотя большого утешения их слова пациентам поначалу не приносят.
Другой пример, увы, многим знакомый – когда ваш друг или родственник спивается, он, как правило, воспринимает любые ваши попытки помочь ему как горькую обиду – в штыки. По его мнению, вы не должны читать ему морали или указывать, что ему делать или не делать, вы должны «помочь» ему так, как он того хочет. Он считает, что его проблема не в том, что он пьет, а в том, что его окружают черствые, холодные люди, которые не хотят принять его таким, какой он есть.
Даже когда речь идет о такой вполне конкретной и понятной вещи, как здоровье, любовь не всегда означает утешение. В Библии же речь идет о гораздо более важных и сложных вещах – о нашей вечной участи. И многие слова Пророков и самого Господа звучат очень резко – если не покаетесь, все так же погибнете (). У человека есть реальный выбор с реальными последствиями – не только в отношении режима питания и образа жизни, но и в отношении вечности. Если человек избирает путь погибели, этот путь его именно туда и приведет. И слово Божие настойчиво – а временами и резко – увещевает его свернуть с этого пути. Более того, псалмопевец – а вместе с ним и всякий христианин – обращается к Богу с молитвой об обличении: Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня и узнай помышления мои; и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный (Пс 138 :23-24).
Почему современные люди хотят от Церкви только утешения и рассматривают всякое обличение, всякое указание на грех как проявление «отсутствия любви» или даже «ненависти»? Это связано с одной важной особенностью современной культуры – это культура без надежды. Человек этой культуры способен согласиться с тем, что врач вправе говорить неприятные истины – речь идет о такой осязаемой ценности, как здоровье. Может быть, если он послушает врачей и изменит свой образ жизни, он проживет на двадцать лет дольше. Но на что-то большее человек не надеется; в его мире нет места для вечной жизни, для рая, для радости, далекие отблески которой заставляли бы трепетать от надежды ее обрести и ужасаться при мысли, что ее можно утратить. Все, что есть, – это отпущенный природой небольшой срок, за который неотвратимый процесс старения отнимет сначала физическую привлекательность, потом здоровье, а потом и саму жизнь. Если больше надеяться не на что, остается искать какого-то комфорта, каких-то доступных удовольствий и какого-то утешения, которое можно в этих узких рамках получить. И когда человек сталкивается с обличением в грехе, он видит только то, что его удручают и огорчают и не в состоянии понять, ради чего. Именно из культуры безнадежности и исходят современные требования к Церкви – дайте нам немного утешения, немного поддержки, немного тепла и отстаньте от нас с требованиями как-то изменить свою жизнь. Вы говорите что у Церкви нет для нас утешения, пока мы не согласимся покаяться, изменить свое поведение или хотя бы свое отношение к этому поведению? Ах, какая черствость и отсутствие любви!
И тут надо попросить человека – пусть даже не обратиться, а хотя бы просто увидеть Церковь в ее собственной перспективе. Надо попробовать на минуту представить себе: то, что сказано в Евангелии, правда. Представить себе, что слова Иисуса Христа – истинны, и истинны по отношению к каждому из нас лично. Церковь стоит на том, что вечное спасение – реальность, превосходящая всякую другую реальность. Это не условность, не фикция, не ролевая игра, не набор ритуальных фраз, унаследованных от давно умершего прошлого. Вечное спасение или вечная гибель, невыразимая радость или невыразимый ужас – это то, навстречу чему каждый из нас несется со скоростью шестьдесят секунд в минуту.
Церковь возвещает не психологическую помощь и не аутотренинг. Церковь возвещает вечное спасение во Христе, вечную жизнь, которую мы можем навеки обрести – или навеки утратить.
Мы странники и пришельцы, наш дом – на Небесах; в дороге у нас может быть и радость, и утешение, но постольку, поскольку все это не мешает главной цели – нашему возвращению в небесное Отечество. Апостол Павел сравнивает жизнь христианина с тренировкой атлета. Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного. И потом я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1Кор 9 :24-27).
Атлет подвергает себя изнурительным тренировкам и разнообразным лишениям, он соблюдает режим, диету, во многом себе отказывает – потому что у него есть цель. Он хочет взять приз. Любой добросовестный тренер, который помогает ему в этом, будет, что называется, «напрягать» – требовать что-то делать и от чего-то отказаться.
Если человек не верит ни в какой приз, все эти труды и лишения будут казаться ему полной бессмыслицей; собственно, в таком случае они и есть бессмыслица. Но тогда совершено не зачем присоединяться к команде.
Христианин знает, что в конце пути – а путь может быть очень нелегким – его ждет радость, превосходящая всякое разумение. Он знает, куда он держит путь. У него есть цель. Ограничения, которые христианин принимает, связаны с этой целью. Если вы не верите ни в какое вечное спасение, то вполне вероятно, что эти ограничения будут представляться вам совершенно бессмысленными. Если все, что у нас есть – это земная жизнь, а потом нас закопают и лопух вырастет, остается только позаботиться о том, чтобы прожить дни наши по возможности комфортно, избегая неудобств и страданий, раз уж никаких иных утешений не предвидится.
Конечно, следование своим желаниям нередко оборачивается мучительным разочарованием и горечью уже здесь, на Земле, но все равно будем есть и пить, ибо завтра умрем – и пусть Церковь не портит нам при этом настроения своими разговорами о правде, воздержании и будущем суде. Но в таком случае Церковь просто перестанет верить в Евангелие и следовательно просто перестанет быть Церковью. Зачем она вообще в таком случае будет нужна? Церковь свидетельствует истину – «есть путь жизни, и есть путь смерти, и велика разница между ними (Дидахе 1 :1)». Церковь делает это именно из любви. Напротив, слова «любовь – это главное, остальное неважно» превращаются в удобную отговорку, чтобы лишить себя и веры, и подлинных отношений с Богом, и, конечно, самой любви.
Беда в том, что люди склонны вновь и вновь впадать в такое недоразумение; как говорит Аслан у Льюиса: «О дети Адама, как умеете вы защищаться от всего, что вам ко благу!».

«Люби Бога и делай что хочешь»

отрывок из книги «Диагностика кармы. Продолжение диалога»

Каким образом работать над собой, чтобы вид всего того «безобразия», которое частенько встречается в окружающем мире, не так угнетал меня?

Чем меньше в душе любви, тем меньше энер­гии. Чем меньше энергии, тем статичнее мир и тем сильнее закрывается от нас содержание и все за­слоняет форма. И тогда хочется разрушить то, что нам не нравится. Слабый пытается уничтожить то, что ему не нравится, сильный пытается изменить. Если вам не нравится человек, попробуйте уви­деть его в динамике развития. Сегодня он пло­хой - завтра будет лучше.

А поскольку мы все вернемся к Богу, душа каждого из нас неизбежно станет лучше. Когда допускаешь возможность развития души другого человека, осуждение и уничтожение заменяются воспитанием и помощью, которые не исключают жесткости. Если вам не нравится ситуация, меняй­те ее. Не можете изменить внешне, меняйте внут­ренне. Самое мощное внутреннее изменение лю­бой ситуации достигается путем собственного из­менения. То есть если вам не нравится ситуация, боритесь с ней, меняйте ее, воспитывайте ее. Сла­бый раздражается, критикует, осуждает и ничего не делает. Сильный внутренне добродушен и предпринимает активные внешние действия для изменения ситуации. Сильный и мудрый управля­ет ситуацией не только внешне, но и внутренне, через собственное изменение. Для того чтобы управлять ситуацией, нужно не зависеть от нее. Поэтому внутренне спокойный человек достаточно быстро добивается желаемого в самой жесткой и агрессивной ситуации. В восточных боевых ис­кусствах это называется состоянием «спокойной воды». Чтобы управлять собой, нужно выйти за пределы своего человеческого «я», то есть за пре­делы желаний, сознания и жизни. Для такого вы­хода можно использовать жесткие, опасные для жизни техники, а можно добиваться того же через любовь и устремление к Творцу. Чем больше концентрация на любви, тем меньше надобность в жестких принудительных техниках.

Можно ли успеть за жизнь очиститься на­столько, чтобы больше никогда не загрязняться, или все равно все люди обречены на страдания в следующих жизнях?

Без страдания невозможно развитие. Божест­венная любовь приходит в этот мир и превращает­ся в любовь человеческую. Человеческая лю­бовь - это время. В человеческой любви есть раз­личные аспекты - чувственные, духовные и материальные. Если Божественная любовь - это корни, а человеческая любовь - это ствол, то все остальные ценности, которые являются нашим счастьем, - это ветви, листья и плоды. Дерево приносит плоды, а затем умирает. Из зерна опять появляются корни, соединяющие нас с миром, пышная крона и плоды - как расцвет и счастье любого живого существа. Все, что происходит с деревом в течение жизни, прессуется в зерне. То есть с каждым циклом плотность информации в зерне повышается. Человек развивается быстрее дерева. Поэтому процессы страдания, то есть об­рыва привязанностей, в нем происходят чаще. Когда душа вместит все ситуации, возможные во Вселенной, когда настоящее и будущее в ней соль­ются в единое целое, когда плотность информации приблизится к первичной, тогда душа вернется туда, откуда она возникла - в первопричину, в Творца. Тогда внутреннее единство станет непре­рывным. Ну а пока этого не произошло, мы будем любить, получать, терять, а потом страдать от по­терь. Больнее всего терять тому, кто не может получить новое. Чем меньше мы устремляемся к Божественной любви, тем непереносимее, мучи­тельнее для нас страдания. Поскольку с развитием человечества масштабы человеческого счастья рас­тут, устремление к Богу должно становиться все сильнее и осознаннее. И значит, избавление от страданий заключается не столько в отречении от жизни и удовольствий, сколько в умении любить и жить любовью. А душевная чистота определяет­ся соотношением любви к Богу и любви к жизни и ее проявлениям.

Бывает, совершишь хороший, благородный поступок, а потом, через какое-то время, прихо­дят сомнения: становится жалко денег, потра­ченного времени или еще чего-то. Откуда берут­ся такие «предательские» мысли?

Что такое хороший, благородный поступок? Это вспышка любви, а значит, энергии и творчест­ва, созидания, альтруизма. Если источник бьет сильным непрерывным потоком, он заполняет и переполняет водоем. Если источник иссякает, во­да может потечь обратно. Насколько непрерывно в нас ощущение Божественного, настолько непре­рывно идет любовь и энергия, и мы перестаем привязываться к своей деятельности. Индийская философия говорит о том, что болезни появляют­ся из-за повышенной привязанности к внешнему миру. Следовательно, отрешенность от мира по­зволяет избавиться от привязанностей и улучшить здоровье, что на самом деле и происходит. Непривязанность к плодам своей работы составляет в индийской философии один из главных аспектов счастья.

Иисус Христос говорил о том, что при соверше­нии добрых дел левая рука не должна знать, что делает правая. Это тоже означает непривязанность к результату своей деятельности. Даже ожи­дание похвалы за свои добрые поступки есть уже своего рода зависимость от результата. Гордость за то, что делаешь благое дело, позволяет ожидать благодарности в будущем и надеяться на возна­граждение свыше. А любое ожидание - это зави­симость. Поэтому когда становится жалко денег или потраченного времени, значит, мы не получи­ли ожидаемого вознаграждения. И это значит, что у нас слабая энергетика и в нашей душе не хватает любви. Однако если мы непрерывно отдаем лю­бовь и внимание близкому человеку, это не озна­чает, что от него нельзя требовать того же. Друзей периодически нужно подталкивать к жертвенно­сти, помощи , заботе.

Я вспоминаю интересный фантастический рас­сказ, прочитанный мною, когда мне было лет пят­надцать. Я к тому времени уже перечитал всю фантастику, какую можно было достать в библио­теках. Сюжет следующий. На звездолете, который улетел достаточно далеко от Земли, возникли серьезные проблемы. Был необходим срочный об­мен информацией, на передачу которой уходили сутки. Взаимный обмен сигналами растянулся бы на месяцы, и члены экипажа могли бы погибнуть. И тогда одному из руководителей проекта пришла в голову простая мысль - непрерывно передавать информацию с обеих сторон, по ходу состыковы­вая вопросы и ответы. За несколько дней пробле­ма была решена. И когда автора спросили, как он до этого додумался, тот простодушно ответил, что именно так общается его жена со своей по­другой, когда они разговаривают. Кстати, имен­но по такой схеме происходит так называемый мозговой штурм, когда в группе людей действует главное правило: не останавливать воображение ни при каком случае. Критика, анализ, оценка не допускаются. То есть истинное творчество на­чинается тогда, когда отбрасывается здравый смысл. Когда мы взаимодействуем на поверх­ностных уровнях со слабой энергией, ситуация регулируется тем, что называется здравым смыс­лом, то есть работают правила, принципы, тормо­жение. Когда мы переключаемся на внутреннее содержание, и энергетический уровень резко по­вышается, здравый смысл уступает место чувству любви, которое выходит далеко за пределы со­знания и жизни. То есть то, что мы называем здравым смыслом, в этом случае является кро­хотной частью любви. Вероятно, поэтому бла­женный Августин говорил: «Люби Бога и делай все, что хочешь».

Экология сознания. Психология: Поговорим о любви. О романтической любви, и о той любви, о которой говорил святой Августин ("Люби и делай что хочешь."). Тема вечная и никогда не заезженная, всякий раз открывается по-новому.

Что такое «принятие», как это сделать

Поговорим о любви. О романтической любви, и о той любви, о которой говорил святой Августин ("Люби и делай что хочешь."). Тема вечная и никогда не заезженная, всякий раз открывается по-новому. Тем более что есть от чего оттолкнуться – письмо читательницы, искреннее и личное письмо. В нём поднимается вопрос, который мы обсуждаем постоянно и наверное будем продолжать это делать. Что такое «принятие», как это сделать? Приведу письмо почти без сокращений.

Мне 36 лет. Живу с мужем и ребенком 5-ти лет. Замуж вышла в 27 лет. Периодически читаю ваши статьи, так вот, как-то осознала, что меня догнала отрицательная обратная связь. Только вот непонятно, как нужно ее принять, прожить и удовлетвориться.

Дело в том, что замуж вышла, как я сейчас понимаю, не столько по любви, сколько по расчету - адекватный, ответственный мальчик, который не будет пить, гулять, а будет заботиться о семье; и причиной также было - избегание одиночества и маленький заработок. И, если раньше, видя его недостатки - старалась переводить их в плюсы, то сейчас раздражает все его поведение и он сам.

Какое-то время было все хорошо, но после рождения ребенка (который родился опять же не в гармонии и любви, а потому что - рожать пора) у меня отрезало желание близости с мужем. "План ведь выполнила". После родов произошло так, что не могу к себе подпустить мужа, да и не хочу уже. И прям бесит. Ребенок хочет братика, и мне ее жаль очень, потому что я тоже хочу. Правда непонятно - в какой семье. Но ничего не могу с собой поделать.

И получается, чтобы двигаться дальше, нужно эту реальность принять, удовлетвориться и прожить ее. НЕ ПОНИМАЮ!!! КАК???

При всех плюсах мужа он меня все равно раздражает, а про близость даже думать не хочется. Т.е. я должна себя заставить думать, что люблю его? И принимаю таким, какой он есть??? Не получается... А проживать это как? Закрыть глаза и исполнять супружеский долг? Непонятно...

Такая вот очень живая история. Живая история. Но история. А у всех историй есть одно общее свойство – они выдуманы . Они – неправда. Как бывший историк могу вам сказать, что историю пишут «победители». А поскольку они постоянно меняются, то историю всегда переписывали и будут переписывать.

Не существует правдивой истории человечества, и не существует правдивой истории страны или семьи. Говоря по правде, прошлого вообще не существует. Любая история – это работа ментальной машины, ума, который объясняет то, что происходит в настоящем .

Ум даёт оценки, выдвигает суждения, делает прогнозы, анализирует, и самое интересное – требует изменений и улучшений. Ум комментирует текущую «реальность». Ум практически всё время недоволен, даже когда доволен. Это очевидно, если он получит то, что «хочет», то будет недоволен тем, что не может это удержать.

Поэтому можно было бы разбирать эту историю по пунктам, указывая на конкретные заблуждения, но для экономии можно просто сказать, что вся эта история – неправда, просто по определению.

Приятие находится за пределом пространства историй. Вот смотрите. В нашем переживательном опыте есть некие мысли, образы, воспоминания, есть чувства и ощущения.

Если понаблюдать, то можно увидеть мысли «я», которые некоторые сюжеты как-бы объединяют под своим шефством и так появляются субличности. У нас много личностей – ролей и масок, которые включаются умом в разных контекстах . Я мать, я жена, меня бесит мой муж, я должна принять это. Всё это в уме .

Вот туда загрузили новые данные – «принятие» . Это стало ещё одной концепцией, может стать ещё одной субличностью в уме. Вы будете пытаться принять, появится часть вас, которая будет играть роль «я принимающая» .

Но повторю ещё раз: истинное приятие находится за пределом работы ментальной машины . Суть ума – оценивание, сравнение и т.п., он просто не создан природой для приятия.

Говоря языком физиологии ум и речь – это инструмент коммуникации, 2-я сигнальная система. 1-я сигнальная система – это чувства и ощущения, так сказать «энергетическое» восприятие. Если сигналы 1-й сигнальной системы, сенсорного канала восприятия, перехватываются умом и оцениваются им как «негативные», то появляется то, что мы называем «страдание».

Страдание – это сенсорные переживания + негативная оценка ума, то есть по сути сопротивление. Приятие – прекращение сопротивление, проживание сенсорных переживаний напрямую в канале ощущений и чувств.

Для приятия не надо ничего делать. Наоборот, надо прекратить делать. Неприятие – это делание (думание, «принятие решений», волевые усилия и т.п), приятие – это неделание. Есть в восточной философии такая концепция – «неделание», то есть активность, лишённая оценочного сопровождения ментальной машиной .

Итак, у нас есть 1-я и 2-я сигнальная системы или сенсорный канал и ментальный канал, и в каком –то смысле они антагонисты. Чем больше внимания в одном, тем меньше в другом и соответственно активности . Поэтому можно с уверенностью сказать, что часто не мы пользуемся своим умом, а он нами , так как у большинства современных городских жителей гипертрофирован метальный канал, а сенсорный «недоразвит».

То есть мы живём в пространстве своих историй, говоря по-другому – лжи . Поэтому-то так тоскуем мы по истинному приятию – миру в душе, безоценочному восприятию. Ведь это и есть любовь – то есть восприятие мира цельным, восприятие мира как чистого зеркала . Поэтому-то так ценим тот же секс - время, когда ум может (хоть иногда, хоть ненадолго) замолчать.

Проблема усугубляется тем, что в обоих каналах есть свои желания, и они часто противоречат . Например, откуда вы знаете, что ваш муж «ответственный мальчик», у которого есть «недостатки» и т.п.? Всё это рассказывает ум, который делает свои расчеты, и есть у него расчет и относительно секса, какого партнёра он «хочет», чтобы хотеть его.

Понимаете? Вы не видите своего реального мужа, вы видите свою историю о нём! И сравниваете эту историю с историями своих подружек или историями из телевизора, соцсетей или с киноэкрана (Голливуд реально испортил личную жизнь очень многим).

В ваш ум постоянно загружают новые данные (образы), в том числе относительно секса и в уме появляются желания, конфликтующие с реальными желаниями – потребностями. Энергии для них просто не остаётся, так как она вся в уме. Причём когда наш ум получает свои конфетки, мы получаем положительное подкрепление, что так и надо, и далее всю жизнь бегаем за хотелками ума, наивно полагая, что это и есть то, что мы на самом деле хотим. А это всего лишь программы, вложенные социумом .

Реальное же удовлетворение, реальный «кайф» мы получаем именно когда реализуем свои реальные сенсорные потребности . Есть расхожее выражение, описывающее это – жить «здесь-и-сейчас» , то есть в приятии, в пространстве ощущений , а не историй. В "реальности" ни у кого не может быть никаких "недостатков", каждый человек - совершенное дитя божье.

Что же нам делать с нашей недолюбовью? Стратегически можно отметить два шага.

Во-первых, развивать сенсорный канал . Направлять внимание внутрь себя (в тело), исследовать и трансформировать свои ощущения. Учиться проживать дискомфорт, скидывать с него ментальные ярлыки и проживать сырые чистые переживания. Здесь много различных школ и практик, как правило так или иначе связанных с телом.

Вторая стратегия – развитие искренности . Искренность – это противоядие для ментала, это использование ментальной энергии по назначению. В отличие от оценок и претензий искренность предполагает рассказ о своих чувствах и состояниях без претензий и ожиданий положительной обратной связи. Искренность – это способ подчинить машину ума самой жизни. Говорят, что искренность – это главное оружие женщин. Но, увы, мало кто им пользуется, так как с точки зрения оценочного ума быть искренним – это быть уязвимым, отказаться от своих выдуманных ролей.

То есть по сути, опять таки из пространства историй войти в живое пространство переживаний – «реальность» . Попробуйте переписать историю читательницы языком искренности. Мы получим совсем другое послевкусье. И уж конечно можно с большой долей вероятности предположить, что наша героиня не пользуется своим главным оружием в коммуникации с мужем. Причём же тут секс? До него ещё дело и не доходило. Как не дошло оно и до реального знакомства. Увы, но многие проживают всю жизнь вместе так и не познакомившись по-настоящему.

Люби – и делай то, что хочешь. Только в приятии мы ощущаем свои реальные желания и поэтому на самом деле можем делать то, что хотим. Переживай и проживай свои ощущения, транслируй в мир свои реальные переживания и делай что хочешь .

Романтика – это не приз юности. В юности нам показывают лишь приманку. Истинная романтика становится нам доступна по мере взросления , по мере того как мы расчехлим свои маски и станем сами собой. Если посмотреть хорошую историю в кино, то можно увидеть, что в каждом хорошем фильме герой или героиня обретает романтику как приз после того как становится собой настоящим, когда отказывается жить веря в свои истории.опубликовано

Чтобы жизнь пришла в порядок, не нужно соблюдать сотни правил. Достаточно ставить на первое место действительно важные вещи. Ходить в церковь, исповедоваться, любить – это просто, говорит архимандрит Андрей (Конанос).

Два простых правила

Есть вещи, которые являются основными, главными в нашей жизни.
Церковь не сводится к схоластике или совокупности каких-то диалектических приемов. Она не отвлекает на это твое внимание, не говорит: «Сейчас надо делать так, а потом – вот так, и давай-ка посмотрим, что написано по этой теме! Вот, значит, так и надо делать». И начинается – голова идет кругом, чувствуешь себя будто в Ветхом Завете, где на каждый шаг приходится сотня правил, так что живешь и трясешься, как бы что не нарушить, – постоянный стресс.
«Нет! – говорит Церковь. – Господь подарил вам свободу, чтобы вы были не рабами, а свободными людьми, твердо стоящими на собственных ногах».
Да, но как же быть в таком вот случае? И в таком?
«Для этого, – говорит Церковь, – чтобы вы не путались, Я даю вам несколько основных правил. И если будете их выполнять, все остальное придет само собой».
Первое. Научись любить. «Люби – и делай, что хочешь», – говорит блаженный Августин.
Все просто. Церковь не учит: «Когда приезжает свекровь, говори ей то-то и то-то». Нет. Когда любишь человека – даже если с ним непросто, – любовь научит, как вести себя с ним. Это нетрудно.
Если я люблю, то могу провести хорошую передачу, могу правильно ответить на вопрос, дать верный совет на исповеди – потому что любовь, как учат святые отцы, дарует озарение и знание.
Любовь просвещает, дает возможность правильно понять другого человека, познать волю Божию – потому что душа, исполненная любви, тесно соприкасается с Богом, Который есть любовь. Бог – любовь, ты – любовь, вы входите в соприкосновение друг с другом и начинаете общаться. Так узнается воля Божия.
Второе правило. Научись исповедоваться. Научись произносить свои грехи перед священником – как на приеме у врача, когда, засучив рукав, пациент показывает рану на руке и говорит: «Вот здесь болит. Я упал, поранился, и теперь течет кровь, нагноение…» Говори обо всем, что тебя беспокоит, открой свои раны – маленькие, большие, – расскажи о них.
Ходить в церковь, исповедоваться, любить. Все просто. Так сказал мне один пожилой монах в монастыре преподобного Дионисия на Афоне. «Вот такие простые истины, – сказал он. – Передай это и другим людям».Это очень помогло мне в жизни.
Во время Литургии душа вкушает хлеб, укрепляется. Божия благодать укрепляет тебя, и начинаешь тверже ступать по земле. И одно дело – слушать меня здесь, а другое – пойти на Литургию, чтобы благодать облила тебя с ног до головы. Радиопередача не источает Божию благодать – так, как это происходит на Литургии, – потому что на Литургии мы видим святую Чашу с Пресвятым Телом и Кровью Господа нашего.

Прикоснись к Нему

Евангелие – это приглашение на брак, брак Господень. А что это за брак? Святая Евхаристия. Мы приходим и говорим: «Вот Жених, здесь!» А невеста? Это твоя душа. Жених и невеста – разве это не брачный пир? И когда читаешь Священное Писание, слова Христа, – это Жених зовет тебя на Свой пир, за Свой свадебный стол, брачную трапезу. И если ты не идешь, то какими бы священными ни были слова Евангелия, их недостаточно.
Возлюбленные братья наши – к примеру, протестанты – тщательно изучают Новый Завет, у них такие хорошие беседы, проповеди, но где же Тайная Вечеря? То есть люди получают приглашение на Свадьбу, но не идут. Не идут разделить радость, не идут на пир, не вкушают праздничной трапезы. Остаются голодными.
Знаете, почему? Потому что, если постоянно получать приглашения, но никуда не идти, радости не почувствуешь. Тебя не будет на фото, не будет на видео, ты не попробуешь вкусных блюд, не обнимешь Жениха, Невесту, не почувствуешь радостной атмосферы праздника. Правда.
А мы слушаем Господа, но, приходя на Литургию, уже не просто слушаем Его, а прикасаемся к Нему, соединяемся с Ним, причащаемся с Ним.Любовь, смирение, Божественная Литургия, Святое Причастие – если ты готов, если поисповедался, получил необходимые наставления от духовника, то принимаешь участие в Таинстве.

Твое тело пахнет землей

В Лествице говорится, что даже если человек поднялся на самую высокую ступеньку, нельзя прекращать молить Бога об отпущении грехов. Не переставай чувствовать себя грешным, убогим человеком; не забывай об ответственности за свои поступки; не забывай, что ты ограничен.

Даже если прошел всю Лествицу – ты человек.
Твое тело пахнет землей. Ты – земля, грязь и прах, как бы высоко ни поднялся.
Ни в чем нельзя быть уверенным. Поэтому будь смиренным: смирение дает уверенность. Тот, кто внизу, может подняться высоко; а кто высоко – смотри, как бы не упасть. Хорошая вещь смирение. И молитва.
Никогда нельзя переставать молиться, даже если миру приходит конец. «Но у меня нет времени!» Скажи просто: «Господи, помилуй меня! Я люблю Тебя, помоги мне, не оставляй меня! Возьми жизнь мою в руки Твои, Господи! Я все вручаю Тебе – свою жизнь, детей, здоровье. Господи, спаси меня, я хочу любить Тебя, жить для Тебя!»
Вот так. Почему ты постоянно жалуешься, что не успеваешь молиться? Не можешь долго – хорошо, помолись кратко. Живи Богом, почувствуй Христа в себе в этот миг, когда произносишь Его имя – Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Почувствуй Его в себе, пусть имя Христа опьяняет твою душу! Слиться, соединиться с Ним, стать одним целым… Произноси имя Христа.
А вместо этого от тебя только и слышно: «Нет времени, нет времени…» Почему?
Один пожилой священник как-то спросил меня:
– Отче, скажи, к тебе на исповедь приходил когда-нибудь человек со словами: «Батюшка, мне так много нужно молиться, что я не успеваю ничего приготовить! Я молюсь так много, что не успеваю работать! Так часто читаю Евангелие, что не успеваю поесть!»
– Нет, такие люди ко мне не приходили, – ответил я.
– И ко мне тоже, – сказал он.
Но разве это, наоборот, не норма – прийти и сказать подобное? Побольше бы таких «безумцев»… Безумцев? Вообще-то это должно быть совершенно естественной потребностью. А у нас все наоборот: «Если успею все приготовить, помолюсь. Если смогу выспаться, пойду в церковь», – вот как мы говорим. А это ошибочная, в корне неверная позиция.
Потому я и говорю, что если человек начнет правильно воспринимать некоторые вещи, ставя их на первое место – туда, где они и должны быть, – то все остальное постепенно придет в норму само собой.

Когда мне все надоело, я увидела Бога

Это как неправильно застегивать куртку: если верхнюю пуговицу застегнуть на вторую петлю, то последняя пуговица будет болтаться. А начнешь застегиваться в правильной последовательности – все будет в порядке.
Так и с молитвой. «Помолюсь, а потом поем. Помолюсь и пойду на работу». Молитва должна быть твоей жизнью, именно она должна быть основным источником дохода. То есть как это? Какие могут быть доходы, если не крутиться, не спешить на работу с утра пораньше? Да, но на то, чтобы крутиться и спешить, дорогой друг, нужно Божие благословение. Нужны силы, здоровье, благодать Божия. Стóит Господу на минуту отвести от нас взгляд, как говорится в Псалтири, и вся наша беготня, все усилия сведутся к больничной койке. И деньги, заработанные за год, пойдут на оплату недельного пребывания в больнице. Понимаешь? Так что лучше без этого.
Правда, и в больнице может произойти то, о чем мне как-то написала одна женщина: «Когда я лежала в больнице, то впервые почувствовала Бога. Я целыми днями смотрела в потолок, глядела на лампы, шторы, стены – и все это мне так надоело, что я решила поднять глаза повыше. И увидела Бога».
Видишь? Когда все хорошо, ты не молишься. И Господь говорит: «Дитя Мое не понимает, куда идет, куда бежит». И ставит твою жизнь на небольшую «паузу». Один «звоночек» – ты не реагируешь; второй – снова нет реакции. Наконец, оплеуха – опять ничего. Другая оплеуха, посильнее – человек все равно не понимает окончательно. «Ну, тогда в больницу ненадолго», – говорит Господь.
И вот ты лежишь в больнице, смотришь на то, что происходит вокруг, и видишь, что действительно представляет собой человек, что представляешь ты, и начинаешь думать о смысле жизни, своих проблемах и о том, каким неблагодарным ты был, пока не заболел.«Господи, – говоришь ты, – да если я поправлюсь, то днем и ночью буду благодарить Тебя! Что ж такое! Не могу больше лежать здесь! У меня все затекло, онемело…» А помнишь, сколько лет ты свободно двигался? Разве ты благодарил за эти годы? Нет. А теперь, на больничной койке, ты понял, что, когда можешь ходить – нужно благодарить Бога.
Вот и молодец. Ты понял очень важную вещь. И в больнице произошло исцеление – в первую очередь не тела, а души. Ты выздоровел душой. Если ты понял, что здоровье – это дар, ты большой молодец. Выздоровел и теперь говоришь: «Спасибо!»
Когда с главным – полный порядок, все остальное складывается хорошо само собой. Поэтому люби Христа!

Вера в представлении значительного числа людей прочно связывается с законом, строго регламентирующим жизнь человека от колыбели до могилы. И потому столь многих смущал и поражал пастырский совет блаженного Августина: «Люби Бога и делай, что хочешь».

Кто-то увидит в этих словах религиозный фанатизм: дескать, тому, кто любит Бога, все дозволено. Но на самом деле здесь выражена совершенно иная мысль: любовь - это высшая форма знания. Так, например, ученый-энтомолог, хорошо разбирающийся в насекомых, способен пережить искреннее восхищение, разглядывая мохнатые лапы паука, в то время как профан, заметив поблизости подобное чудовище, испуганно хватается за тапок.

Будучи совершенным знанием, любовь оказывается выше закона. Супруги, живущие по любви, точно знают, как позаботиться друг о друге, и потому не нуждаются в указаниях Семейного кодекса. Вдохновение Моцарта позволяет расставлять ноты гораздо лучше всякой теории композиции, что вызывает приступ зависти у пушкинского Сальери, который «музыку разъял, как труп» и «проверил алгеброй гармонию».

Однако, наивно следуя совету блаженного Августина, многие из нас совершают жесточайшую жизненную ошибку. Дело в том, что существует множество различных сил, увлекающих человека, которые совсем не являются подлинной любовью, хотя и имеют схожие с нею симптомы. Неправильный диагноз грозит смертью пациенту. Ошибочно определив свое состояние как любовь, человек с радостным лицом спешит навстречу преступлению. И вот уже зрелый муж, глава семьи, решает оставить жену и троих детей потому, что имел несчастие увлечься своей молоденькой секретаршей.

Еще древнегреческий философ Платон составил описание наиболее распространенных случаев «ложной» любви. К их числу относится эрос , или «романтическая любовь».

«Любовь долготерпит» и «милосердствует» , - говорит апостол Павел. Увы, но сила этих добродетелей отсутствует у романтической любви. История Ромео и Джульетты развивается столь стремительно, что действие шекспировой трагедии укладывается всего в пять дней - с воскресенья до пятницы. За это время молодой Монтекки успевает совершить два убийства: его первой жертвой становится Тибальт, брат возлюбленной, затем Парис, ее официальный жених.

«Любовь не завидует», «любовь не превозносится», «не ищет своего», «не мыслит зла, не радуется неправде» . Нетрудно заметить, что именно зависть, ревность, эгоизм и замысловатые любовные интриги как раз и являются тем краеугольным камнем, на котором выстраивается драматургия абсолютного большинства произведений романтической литературы.

«Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится ». Какую горькую усмешку должны бы вызывать эти слова апостола у разводящихся супругов!

Именно поэтому Платон называл эрос низшим видом любви. Но, несмотря на ее явно замутненную природу, на ее способность быть детонатором затаившегося в человеке зла, философ считал романтическую любовь благом, ценным даром, а отнюдь не проклятьем.

«Умри, но не давай поцелуя без любви», - наставляет сморщенная старушка свою ненаглядную внучку. Нужно иметь особое доверие к мудрости седин, чтобы уловить исключительное значение романтической любви для брака, заключенное в этом совете.

Дело в том, что брак - крайне сложное предприятие, связанное с рождением и воспитанием детей. Это тяжкий крест, нести который практически невозможно, не опьянившись любовью, словно наркотическим раствором из «вина со смирною». Пожалуй, ни один человек в здравом уме и трезвой памяти не решился бы на подобный подвиг. Но, оказывается, совсем не трудно просыпаться в пятый раз за ночь от отчаянных воплей чем-то встревоженного младенца, ибо велико утешение в улыбке твоей подруги по бытию - улыбке укромной и нежной, обращенной к тебе одному.

Романтическая любовь дает вдохновение создать семью. Она же оказывается и точкой кристаллизации этого малого царства в дальнейшем.

Мирча Элиаде рассказывает о племени австралийских кочевников, которые всюду возили с собой свой собственный «центр мира» - большой столб, вырезанный из ствола эвкалипта. Он символизировал собой некую космическую ось: именно вокруг него начиналось обживание территории, которая постепенно преобразовывалась в мир для членов племени. Если столб ломался, случалась катастрофа, нечто вроде «конца света»: все племя охватывала тоска, его члены скитались еще некоторое время, а затем садились на землю и умирали.

Нечто подобное можно заметить в семьях, где отсутствует или ломается свой «священный столб» взаимной любви супругов. Мир, обжитое пространство, в котором только и может жить человек, разрушается, уступая место хаосу, геометрической территории, на которой разбросано несколько живых, растерянных «точек». И тогда другие миры увлекают их, захватывая в свою орбиту. В собственной семье дети становятся беспризорниками, приходя в родительский дом разве что пообедать и переночевать.

Но если романтическая любовь по предназначению напоминает «сто грамм фронтовых», с нею нельзя играть, возбуждая чувственность без намерения вступить в брак. Тот, кому не время идти в атаку, должен отказаться от боевой нормы, дабы не сделаться ни на что не годным пьяницей.

Отказаться от романтической любви возможно. Следует всего лишь перенаправить ее энергию в творческое русло. У Бетховена, например, была своя шекспировская история. Исход ее не менее печален, но несравненно более величествен. Ведь и по сей день ученик, садясь за фортепьяно и робкою рукою открывая нотную тетрадь с заданным уроком, пробегает глазами надпись: «Лунная соната. Посвящается графине Джульетте Гвичарди». Так что романтическая любовь - это дар. И как всяким даром, ею всего лишь нужно правильно распорядиться.